Анатолий Радов - Оборотень: След Зверя [СИ]
Ученик ответил не сразу, но когда ответил, в его голосе не было ничего кроме насмешки.
— И ты правда думаешь, что я поверю такой клятве? Чем ты вообще клялся? А? Что-то я не услышал. Где имя вашего бога… Не-ет, так тоже не пойдёт. Я ваших богов не знаю. Ты можешь любую абракадабру ляпнуть, а я тебе верь? Клянись своей жизнью.
— Так получится, что я и твоей жизнью клянусь. Если пойду к оборотням, то умру, а вместе со мной и ты.
— Резонно, — самый способный задумался. — Тогда клянись самым дорогим в твоей жизни.
— Этого ты тоже не знаешь и я могу сказать любую чушь.
— Карг раздери! Чем же тогда тебе поклясться?
— Ты мне скажи, если я нарушу клятву, что-то случится?
— Тебя покарает Одрин.
— И часто ты видел, чтобы он кого-то карал?
— Да иди ты, — разозлился Мурганд. — Ни разговаривать с тобой не буду, ни помогать. Поверь моему слову.
Никита хмыкнул и двинулся к плачевно выглядящей лачуге.
— Ты куда? — не выдержал только что давший слово самый способный. — Ты что хочешь напроситься на ночлег в этом гадюшнике? И тебе не противно? Да я бы никогда не опустился до такого жилья.
— Просто не хочу проводить ночью в лесу. Да и где гарантия, что там меня не найдут какие-нибудь охотники? Кстати, у вас есть охотники за оборотнями?
— А ты как думаешь? Есть, конечно. Специальные отряды при каждом замке или в городах, а в Кальбреге так и вовсе три. Иначе вы бы давно всем глотки перегрызли.
— Почему мне кажется, что ты преувеличиваешь? — продолжая разговор с учеником, Никита всматривался в хлипкую дверь лачуги и размышлял о том, кто в ней может жить. — Пока я видел только одного оборотня, и тот при мне перегрыз глотку лишь одному.
— Может и не одному. Может повалил в управе полдюжины, урод волосатый, — Мурганд разразился ругательствами в сторону оборотней, но Никита жёстко перебил его.
— Хватит! Больше при мне ни одного плохого слова в их сторону! Понял?
— Да иди ты! — не менее жёстко ответил ученик. — Давай уже, стучи в дверь, раз так решил. Хорошо, что я не могу чувствовать запахов. Уверен, меня в этой развалюхе стошнило бы.
— Какие мы нежные, — Никита обернулся на несколько секунд, а потом осторожно постучал в хлипкую покосившуюся дверь.
На стук никто не ответил, ни в первый раз, ни когда он постучал повторно. Может и не живёт тут никто? В принципе, Никиту такой вариант тоже устраивал. Ну не живёт, и не живёт, ему проще будет устроиться. Всего ведь на одну ночь.
Он попробовал толкнуть дверь, потом потянул на себя и, цепляясь низом за землю, она открылась. В нос тут же ударил букет неприятных запахов, Никита скривился и шагнул внутрь.
— Есть кто живой? — спросил он, вглядываясь в неприятно пахнущую тьму. — Эй, хозяин.
Глаза быстро привыкли и он разглядел редкую, но всё же имеющуюся в лачуге мебель. Справа высился шкаф без одной дверцы, от которого несло затхлостью больше всего, чуть дальше, в левом углу, сундук. А прямо перед ним светлел проём, ведущий из прихожей в другую комнату, и Никита осторожно двинулся к нему. Но дойти не сумел. Из проёма на него кинулась размытая темнотой фигура и он едва успел схватить нападавшего за руку в которой тускло мелькнуло небольшое, размером с ладонь, лезвие. Нападавший вскрикнул и присел. Нож упал на пол, глухо стукнулся об пол и снова повисла тишина.
— Эй, ты кто? — спросил Никита, чувствуя, что сжимаемое им запястье слишком тонкое для того, чтобы принадлежать взрослому.
— Айк я. Дяденька, не трогайте меня. Я если чего у вас украл, я верну. Честно.
— Ничего ты у меня не украл, — удивился Никита, быстро сообразив с кем имеет дело. Маленький воришка, который либо тут живёт, либо тоже как и он выбрал эту лачужку для ночёвки. Подняв нож, он отпустил тонкое запястье и отступил назад. Не для того чтобы лучше разглядеть напавшего, а чтобы обезопасить себя от второго удара. Мало ли чего у этого маленького бандита в арсенале имеется. Держа нож в руке, он попросил воришку встать, и когда тот с невинным видом предстал перед ним, поднял пустую руку, чтобы указать вглубь лачуги. Но вместо вопроса, который собирался задать, он несколько секунд пропялился на болт и вдруг рассмеялся. Может потому на него и смотрели так косо, что он прошествовал по улицам этого бедного квартала с окровавленной арбалетной стрелой в руке?
— Вы меня убьёте? — парень, которому на вид было лет одиннадцать-двенадцать, кинул взгляд назад, явно собираясь сбежать, и Никита поспешил успокоить его.
— Нет, не собираюсь. Я тут просто переночевать хотел. Так что не бойся. Там в комнатах, кстати, есть ещё кто-нибудь?
— Нет, — мальчишка шмыгнул носом. Никита усмехнулся. Ну и нашёл о чём спрашивать. Всё равно что спросить у любого продавца хороший ли у него товар. Кто ж скажет, что плохой? Тут только самому проверять.
— Тогда иди впереди меня, а я буду держать тебя за шиворот. Если что, перережу горло. Ты только не обижайся, сам же понимаешь.
Насчёт перерезания горла Никита, конечно, понимал, что сделать такого не может. По крайней мере не этому пареньку. Если там есть здоровые бандюки и они бросятся на него, тогда возможно, для защиты. Но ведь всё равно нужно было сказать нечто подобное.
Парень послушно кивнул, и Никита, слишком аккуратно для такого случая, взял его за плечо и развернул на сто восемьдесят градусов. Потом так же аккуратно ухватился за шиворот рубахи.
— Только без глупостей, — добавил он, мягко подтолкнув парнишку. — И чтобы ни единого звука.
— Да нет там никого, дядь…
— Ни единого звука, я сказал.
Они молча переступили через порог и оказались в довольно просторной комнате. Слева Никита сразу же разглядел ещё один дверной проём. Он был сильно скошен и видимо уходил в ту комнату, одна из стен которой обвалилась. Обходить и осматривать каждый угол было затруднительно потому что парнишка путался под ногами и Никита вскоре отпустил его, хотя и приказал не отходить далеко и всегда оставаться на виду. Парень пробубнил что-то не понятное, однако по тону было слышно, что он согласен с новыми директивами на все сто. Подозрительно всё же он себя ведёт, покорно слишком, подумал Никита, наверняка думает при первой же возможности удрать.
— Отвратительное зрелище, — проявился в голове ученик. — Смотреть тошно. Голь и разруха.
— Помолчи, — цыкнул на него Никита. — Не отвлекай.
После того, как осмотр был закончен, Никита уселся на полуразвалившуюся деревянную узкую кровать, больше похожую на лавку и уставился на воришку.
— Ты тут живёшь?
— Живу, дядь.
— Один?
— Один. Сирота я.
Парень явно давил на жалость, но Никите после случившихся с ним событий было на это давление наплевать. Он сильно устал и теперь думал о том, не опасен ли будет паренёк? Не перережет ли ему горло, едва он уснёт? Может отослать его куда? Но куда?
Откинувшись назад и почувствовав плечами прохладную стену, Никита пощупал рукав своей куртки. Сказать честно, она была на вид очень дорогой и у него ещё во время беганья по городу появилась идея продать её. Денег всё равно нет, на преступление пойти он вряд ли сможет, так что, как вариант разжиться звонкой монетой, очень даже неплохо. Только вот как раз из-за этой куртки парень и может порешить его спящего.
— У тебя подвал или погреб какой-нибудь есть?
— Нету, — простодушно ответил парень. Только вот Никита не поверил в его простодушие. Наверняка этот проныра сообразил, для чего вдруг нежданному гостю понадобился подвал. То есть получалось, все вопросы бесполезны. Да и с другой стороны, какая безопасность от дома у которого нет одной стены? Оставалась надежда только на сожителя в голове.
— Ты только видеть можешь с помощью моих глаз?
— А что? — вопросом на вопрос ответил ученик и Никита хмыкнул.
— Перестань переспрашивать, просто отвечай. Ты понимаешь, что я здорово устал и хочу поспать? А у дома стены нет.
— Дома… — самый способный тоже ухмыльнулся. — Да эту нору домом назовёт только слепой или глухой…
— Вот, кстати, насчёт глухой, — перебил Никита, не понимая, каким образом глухота может помешать не увидеть нищету помещения в котором он сейчас находился. — Ты можешь слышать с помощью моих ушей?
— Я это уже давно делаю. Вот только как я тебя разбужу?
— Примерно так же, как накладывал заклинание на серебро. Поверь, я проснусь.
— А почему это я должен бодрствовать, а ты спать… — ученик задумчиво смолк на несколько секунд и после удивлённо спросил то ли Никиту, то ли сам себя. — А мне вообще нужно спать или не нужно? Если один разум находится в другом, он может уставать?
— Ну вообще-то ты вряд ли материален, — Никита пожал плечами, что делал всегда, когда начинал размышлять на тему, которую ещё ни разу не затрагивал. Да и с какого перепугу он мог её затрагивать? Это ж как сильно нужно головой стукнуться, чтобы начать думать об особенностях разума находящегося в другом разуме? — Поэтому уставать если будешь, то не так быстро, как я. У меня же первым делом физическое тело влияет. Накапливается там всякая гадость за день… В общем, ты только от количества информация уставать должен, — закончил он и заметил с каким ужасом смотрит на него хозяин жилища. Может, при мысленном разговоре мимика на лице присутствует и парень его сумасшедшим посчитал?
